Образ мира в тексте и ритуале - Страница 178

178

371. Адин памёр ухажор, а приходил до невесты, а патом пагаваривал: «Пайдём на тот свет. Ночь тёмная, кони вороные, сами молодые, паедем. Не бойся меня». – «Не». А патом струсила. Он приехал на конях. Зямля на том свете ня принимала – ляжал и дирку зделал, зямля яму́ не давалась, воздух таки у яго сильный, шо йон з зямли вышел, йон шось ужэ знал. Йон палез туда, ана нападавала ўсё – дерёжки, адёжу, пастель. – «Ну, давай жэ и руки туда». А ана пустую шубу скинула да падала рукавицы. И в двянацать часоў пятухи закричали и ўсё престанавилася, и йон астался в яме (Картушино, ЕСЗ).

Мать приходит кормить ребенка

372. К ребёначку, маленько дицятко, кто-то ходи и цыцку дае, бо дзиця чутко, як цыцку ссэ. Яму ўже кажэ: «Вазьми свичку запали и накрый гаршком; як буде дзиця цыцку ссаць, так ты аткрывай таго гаршка», а свичка ж там гарела; ўот як аткрыл ту свичку, ну так ўот што-то застагнало и больше юн ничаго не бачиў и больше не прихадзило ништо цыцку даваць (Челющевичи, АЛТ, СНЖ).

373. Ко́лись, кажуть, уме́рла жонка, дитя осталос, то при́йде, вурвэ о́чэпку з ноги ци з руки [того, кто качал колыбель] и чуе, ка, цыцку ссе (Симоничи, ОВС).

374. [Мёртвая мать] придэ в ночи́, даст цицку дочке, [и та целый день спит потом. Приходит] шчэ нэма 12 часов, такая, якую захоронив, всю хату провэрит. [Её муж и его брат смотрели ночью]: она отчыняе двэри, дитятко сцы цицку. Батька ее не бачил, [только слышал, как] колыбилька мотала. Свинцоным маком усю хату усвятили, вбили осиновый клинок в могилу – перестала ходить (Ковнятин).

375. Одна женщина умерла, остался маленечкий ребеночек ее. И не плаче, спит. Что такое? Може хто его кормит? Осталась соседка ночевать у хати. Чуе, быдто хто иде. Скрыпнула дверь у хати. Подходит вона к колысци, а дитя ссе матку свою. На други день пошла соседка совета спросить. Кажут ей: «Возьмите колик и забийте ў могилу напротив груди». Это значит, пробить ей груди, шоб не ходила. И песок посыпать коло колыски (Заспа, АМГ).

376. [Из былички о том, как покойная мать ходит к своему ребенку] Чуем, тамо ложкы шкряб-шкряб. Потом бачым, колиска [качается]. А потом зноў ложкы шкрябають (Вышевичи, АЛТ).

377. Одна ди́вчына зароды́ла хлопчыка и чэрэз 3 дня помэ́рла [была не замужем]. Жэна йийи брата нэ мала дитэй и, кажэ, забэру дытюка́. Аж прыходэ тая [умершая мать ребенка] у винку́ и нибы хочэ дытыну годуваты. И ходыла, шчо вси йийи бачылы. И кажэ: «Ганна ходыть до дытыны». А я йий: «Иды на могылу попросы́ [чтобы не приходила], а тоди вы́гань». Пишла вона и про́сыть, а посли стала обзываты як шчо. И тая вжэ нэ стала ходыты (Любязь, САБ).

378. Мать умерла, остался ребенок-пелёночник, и она ходила и усё ўрэмя кормила его ў полночь. А потом ребенок помёр. Видели, как шла, кульбуль несла, а на другой день робёнок помёр. Была у чём схоронили (Голубица, МБП).

379. Рассказывали, шо одна жинка умерла. Детина ее мала осталася. Вона ночью приходила, детине титьку давала. Все боялись до этой хаты ходить. Одна не боялася. Пришла ночью в хату и спряталась. Лежит на лавце. Видит – иде. Мисяц светил. Ей все видно. А та подошла к детине. Жинка руку протянула, а та понад рукой обошла. Жинка вскочила, засветила огонь – ничего нема (Щедрогор, АМГ).

380. Умерла жинка, осталася у чолови́ка мале́нька дитина, мо, два ми́сяца, мо, три було́. И вже вот приходить нич и приходит и дае цицку над неньку. И вже та дитина починае схнути. Той чоловик, батько той дитинки, не спит, дивицца, што то воно знов при́де вона́. Вона приходить и дае над неньку цицку, а вин её просто хотел так лапнути за грудки, так зловити. Вона отскочила, вин топеря за ножа и за нею. И вона уже вы́литила з хаты и стало – велика стала бура и чуть верхи с хаты не скинула. И як обси́ло и отошла та бура, и той самый лихи́й казав: «Што, догадався, сукин сын!» И на другой день вин свою хату обсе́ял маком (Щедрогор, НМЯ).

381. У мого брата умерла жинка, осталось родное дитя. Она ходила, грудями кормила. При мачехе пойде, накормиць. Ани маком пересыпали, и она не пойде. Колысь прагаваривали – мёртвые ходили (Балажевичи, ЭГА).

382. Женщина когда-то приходила к своему грудному ребенку. Люди видели, как он складывал губки и даже грудь женщины видели (Кочище, ЭГА).

383. Баба поме́рла, а дитёночек остаўся. И ўсё прыходжае и хату отчыняе, подходыть к люльце и кормить дитёнка, и пойде, куды ей надо. До шасти недель можэ ходыть, пока обед не справять (Присно, ЕСЗ).

384. То злой ходыл, показываўся ма́тэрю. Осталася дэтынка поўтора годика, кричыт, плачэ. Двэри очыняюця, ходыт и топае до нэньки. Чую – дэтына ссэ. Посэрэд ночи вона и прыходыт. [Сказали батюшке, и тот посоветовал]: «Озьми́те громничну сви́чку на стол, где посуда, то подыми́ свичку, штоб бляск быў [от посуды]. Як вона [увидела], отышла от порога и казала: «Ну, не дадитэ мэни погодоваты хоть полрока, тэперь самы году́йтэ». Вона больш и нэ приходыла (Олтуш, НАВ).

385. Дажы эта суседка росказвала, шчо ее́ тётка ўмэрла и покинула диця́тко малэ́нькэе ў колысци. Ну и ўзяли тэе дитятко сховали, з тое хаты ўу́нэсли ў дру́гу. И месяц пильновали, не спали ўсю ноч, сэдели, колыхали тэ́е диця, шчоб ўона́ нэ прышла, нэ пукорми́ла. А потом ўжэ стали неку роботу робиць, да ўтоми́ласа тая жэншчына да й заснула над колыбелью, коло колыбели. А эта маци прышла да й покорми́ла тэ́е дицятко. То й чули, як дицятко ссало, о, ўона́ покормила и ушла. Чэрэз тыжэнь это дицятко ўмэрло́ (Хоромск, ТАА, АЛТ).

386. Ну так мать уме́рла, а детей багато остало́со. Оны хочуть поба́чыть матэрь, а йим насоветовали: «А сучы́те свечку и нового горшка и ў тум горшку запалите свечку. И позирайте, лезьте на печь и позирайте крузь конёвычи хомут». Ну, ето зробили. Ана пришла да дае дицяти цыцку да и колышэ ёго. Сидела она два дни, не говорила, тольки позирала на дети, а не говорила. Да што ўжэ – пошли до попа, што поп кажэ. Ужэ и бабоў прихо́дили, штоб ишла, и страшыли яу́ што ўжэ што: «Ди на место, да ты побачыла детей, а дети – тябе, иди на место!» Она не отвечае ничо́го. Што ни робили, кажэ: «Это ж иди, брат и со сестрой жэ́ница». Она кажэ: «Свое́йшые будуть». А оны зноў: «У кого-то шчэ-то батько з дочко́й жэ́ница!» – «На свое́йшы будуть». А оны ўжэ, поп кажэ: «Это ж кум з кумою жэ́ница». Она: «Ох, великий грех, ви́йдено дело». И ўсё, и нема́. И не було́ ўжэ ии (Замошье, АЛТ, СНЖ).

178