Образ мира в тексте и ритуале - Страница 133

133

В той же функции, что и nomina agentis, могут выступать и неизменяемые причастные формы:

...

И кто гостей у нас тут был да все встречаючи, / И кто свечи да зажигаючи! [РСЗ: 52] (ИПК: кто тут у нас гостей встречал и кто свечи зажигал).

В отличие от деепричастий литературного языка, в данных конструкциях субъект причастной формы может не совпадать с субъектом определяемого глагола: «Уж ты где меня повыглядел, / Во люлечке ли качаючи, / Во куколки играючи…» [РСЗ: 211] означает, что на качелях качался, в куколки играл не субъект действия повыглядел (т. е. жених), а объект, т. е. невеста.

Тенденция к номинализации предикатов проявляет себя также и в свободе образования и частоте употребления в текстах причитаний nomina actionis (нередко в уменьшительно-ласкательной форме). Ср. следующие примеры:

...

И там не будет тебе ранно положеньице, / И тебе поздного не будет пробуженьица [Барсов 1997/2: 305] (ИПК: и там ты не будешь рано (спать) ложиться, и поздно пробуждаться); И воля – сладкое было да уяданьице, / И воля – долгое было да усыпаньице [там же: 293] (ИПК: воля – это сладко наедаться и долго высыпаться); Я не ради отъеданьица, / Иду ради повиданьица [Барсов 1997/1: 60] (ИПК: не ради того, чтобы наедаться, а ради того, чтобы повидаться); И ты прости меня, бажёна дорога воля! / И меня, сладкое прости да уеданьице, / И меня, милое медвяно упиваньице, / И прости долгое, невольну, усыпаньице\ [Б.: 439] (ИПК: прости, что сладко наедалась, что медом упивалась, что долго предавалась сну) и т. п.

Ради экономии места в следующих однотипных примерах опускаем комментарий:

...

Как сегоднишним Божьим денечком, / Из-по ранному было по утрышку, / До раннего петунья воспеваньица, / До уныла соловьиного жупляньица, / До ранней зори спорыданьица, / До белого свету расставаньица, / До красна солнца выставаньица!» [Барсов 1997/1: 113]; Вы кладите свету-батюшку / Во белы груди – здыханьице, / Во ясны очи – гляденьицо! [там же: 62]; Вложите душеньку в бело тело, / Вложите свет да во ясны оци, / Жаленьице да в ретиво сердче, / Говореньице да в сахарны уста! [там же: 64]; Вовложите вы душу в грудь умёршую, / В белы рученьки маханьицо, / В быстры ноженьки ходаньицо! [там же: 71]; Вовложите душу в белую грудь, / В резвы ноженьки – хоженьицо, / В белы рученьки – маханьицо, / Во язычек – говореньицо, / Во сердечушко – здыханьицо! [там же: 72]; Ой, как на это на ручное рукобитьице, / Ой, как на это на слезное да обливаньице [РСЗ: 58]; Ой, там не едет ли родитель мой ведь татенька, / Ой, что ль на это да на начасье да пированьицо, / Ой, что ль на мое да на слезное обливаньице [там же: 60]; сердечное принё(сеньице) [там же: 112]; великое приниманьице [там же: 113] и т. д.

Формы nomina actionis нередко выступают в сочетании с причастными формами:

...

Уж ты где меня повысмотрел, / Уж ты где меня повыглядел, / Ты игрище ль гуляючи, / Аль на горушечке катаючи, / Аль блинного распеканьица, / Аль пирожного распеканьица / Аль в эту пору, в это времечко, / Аль на работы работаючи [РСЗ: 201] (ИПК: когда я на игрище гуляла, на горушке каталась, блины пекла, пироги пекла, работу работала); Уж ты где меня повыглядел, / Во люлечке ли качаючи, / Во куколки играючи, / Аль на горочке катаючи, / Аль у столового соченьича, / Аль у блинного печеньича, / Аль на игрушечки играючи? / Только слушай, млад отецкий сын, / Чтобы опосля не раскаючи, / Друзьям не каяться, / Что невеста не по разуму, / Пришла не по любви. / Я во люлечке качаючи / Была девушка малюсенька, / Я во куколки играючи / Была девушка глупешенька, / На горушке катаючи – / Личко белое понавеялось, / Столового сочельниче / Я ведь вас застыдилася, / Ведь на краске изменилася, / Я у блинного печениче – / Прижгло, горело личко белое, / Я на игрушечки играючи – / Кружевцом летела, принакружилася, / Румянцем принакрашена [там же: 211] (ИПК: <где ты меня высмотрел – когда я> в люлечке качалась, в куколки играла, у стола тесто раскатывала, или когда блины пекла, или когда в игрушечки играла; чтобы после не раскаяться; я в люлечке качалась; в куколки играла, на горушке каталась; <я раскраснелась>, пока блины пекла; я в игрушечки играла).

Обращают на себя внимание следующие особенности трансформации предикативной конструкции в номинативную: прямой объект предикативной конструкции может принимать форму как родительного падежа при nomen agentis (ср. сберечь вольную волюшку > сберегатели вольной волюшки, впустить злодея-супостата > злодея-супостата запускальщик), так и дательного (ср. отпереть решетчатые двери > решетчатым дверям отложальщик, разжигать свечи > свечам разжигалыцик), он может инкорпорироваться в сложное слово (воду носить > водонощица, сено косить > сенокощица, рыбу ловить > рыболовщица), наконец, может преобразовываться в прилагательное (баню топить > баенный истопщик); при причастиях сохраняется глагольное управление (свечи зажигать > кто свечи зажигаючи, гостей встречать > гостей встречаючи). Косвенный объект предикативной конструкции сохраняет в номинативной свою форму (будешь мне воду носить > будешь мне водонощица). Обстоятельственные компоненты предикативной конструкции могут сохраняться (на гумне молотить > на гумне замолотщичка), но могут и трансформироваться в адъективное определение к nomen agentis (летом воду носить > летна водонощица) с характерной семантической «инерцией» (см. ниже, с. 314–332). В конструкциях с nomina actionis преобладают адъективные формы разнообразных актантов исходных предикатов: блины печь > блинное печеньице, долго спать > долгое усы-паньице, поздно пробуждаться > позднее пробуждение, бить по рукам > ручное рукобитье, рано петухи запевают > раннее петунье воспеваньице; обливаться слезами > слезное обливание, за столом тесто сочить (раскатывать) > столовое соченьице и т. п.

133