Образ мира в тексте и ритуале - Страница 129

• Предыдущая
• 129 / 237
• Следующая

Дак мне куды жо сряжатисе, / Да куды мне наряжатисе? / Не в пору да не вовремя, / Середи ноцьки тёмные [PC 1985: 140]; Мне не та, не та пора пришла ж, чтоб / Пить весёлые писёнки, мне / Маленьки перегудочки! Дак / Мне-ка та, та пора пришла—/ Надо ревить, надо плакали [Еф.: 199]; Мне-ка та сцяс пора пришла, / Да мне-ка времецько надошло: / Надо ревить, надо плакали, / Надо с горя убитиси, / Да хлеба-соли лишитиси [PC 1985: 67]; А я заплакала, кручинная головушка, / Что не хватило пору-времечко / Откупить твою бажону вольну волюшку / Хоть на эту да на круглу на неделюшку, / Хоть на этот бы на долгой круглой годышек, / Хоть на эту на гостиную неделюшку [РСЗ: 78]; Улететь мне молодёшеньке, да / Мне от этого времечка да / Во леса те во тёмные, да / В ельники во дремучие, да / Во болота зыбучие! [Еф.: 250].

Особенно показательно в этом отношении выражение молода пора, употребленное в одном мезенском причитании в значении ‘символ девичества, то же, что воля-красота’:

Уж ухватили у нас да утащили-то / Молоду пору – девью красоту / Уж во леса-те да ей во темные, / В боруча-те да во зверюжие. / Уж там сидит твоя молодая пора / Середи-то поля широкого [PC 2000: 144].

При этом время и пора могут иметь и свое стандартное общее значение, безотносительное к свадебной символике времени и оценке:

Подержи-ко меня, батюшко, да / Ты с годок ту пору времечка! [Еф.: 257]; Ой, да хоть с годочек да времечко, / Ой, пожить у мамушки на воле, / Ой, мне у родимые на неге! [там же: 311]; И я повыберу слободну пору-времячко, / И я о Светлоем Христове Воскресеньице; / И тут я схожу на слезливую на свадебку / И ко своей милой совет-да дружной подружке [Б.: 351].

Для невесты дни от просватанья до собственно свадьбы – «последнее время», которым заканчивается ее девичья жизнь:

И я последнюю-то веснушку гуляю, / Теперь последнее я лето работаю, /И я последнее во девках коротаю, / И всё последнюю теперь зимушку играю, / И всё последний ведь крайний денёчки, / И вен розважны теперь с волюшкой часочки: / И хочет батюшко ведь замуж выдавать, / И родна матушка ведь с волей разлучать [Б.: 499–500]; Вы-то ходите, подруженьки, да / Вы-то ко мне, к молодёшеньке, да / Не оставьте, подруженьки, вы да / При последном-то времечке [Еф.: 297]; Подойди-ко, голубушка <…)/ Ты ко мне, молодёшеньке, при последном-то времечке! [там же: 312]; Мой корьминець ты батюшко, дак/ При последном-то времечке дак / Подёржи хоть в беремечко [там же: 224]; Да схожо красноё солнышко, / Да мой корминець ты, батюшко, / Да своёво цяда милово, / Да дитятка-то родимово / Да при последнем-то времецьке, / Да подёржи-ко в беремецьке [PC 1985: 304]; И то роздумаюсь, невольна красна девушка: / И куды класть-девать бажёну мне-ка волюшку, / И теперь-нынь да при последи поры-времечка, / И при последних теперь да при минуточках? [Б.: 473]; Мало, мало живеньиця (…) / У корминеця батюшка (…)/ У родимыя мамушки. / Не годоцик годовати, / Не зима вецеровати (…) / Только, только живеньиця—/ Две-те ноцьки ноцёвати [PC 1985: 59]; Здесь не век здесь вековати, / Да не зима вецеровати, / Мне не жить лета тёплово, / Не топтать муравы-травы. / Только мне-то живеньиця – / Один денёцик проднёвати, / Да одна ноцька ноцёвати [PC 1985: 60]; Нынь пройду, дочи невольна красна девича, / Я во этот же унылой задней уголок; /(…)/ И при последи же теперь да поры-времечка /И я подумаю ведь, дочь, да крепку думушку: / И нынь со волюшкой ведь я да пороссталася, / И со великоей неволюшкой позналася! [Б.: 475]; Ты поспи, дочка любимая, да / По последнюю ноченьку! [Еф.: 272]; Посидите, подруженьки, да у меня молодёшеньки, вы / На веку не во первые, вы в / Девич-от век во последние [там же: 295].

Жизнь девушки распадается на «прежнюю», счастливую, и «нынешнюю», печальную:

Как до этого до времечка / Я ходила – мне хотелося, / Я гуляла – мне тулялося. / Как сегодняшним Господним Божьим денечком / Я ходила – не ходилося, / Я гуляла – не тулялося, / Я столько нагулялася, / Сколько с волей растерялася [РСЗ: 117–118]; Как до этоей поры да было времечки, / И до сегоднишна Господня Божья денечка, / И на горы стоял у девушки зелёной сад, / (…) / И как до этоей поры да было времечки / И добры людушки ходили, не боялися, / И мимо добры кони шли, да не пугалися; / И как сего дня, сего денечка Господнего, / И как конишка против саду становилися, / И сватухишечка, оны, да сторопилися / И зелен сад да разорить тут согласилися, / И мою волюшку ведь взять да во неволюшку [Б.: 285–286]; Дак до тово года, по те годы / Ты жалел меня, батюшко, / Пушче всех своих детонёк. / Дак цяс отнонь да топерице / У тебя жо, мой батюшко, / (…)/ Дак разошлосе жаленьицё… [PC 1985: 38]; Мне-ка та пора вре-мецько, / Надо ревить, надо плакати [там же: 57]; Как до этого Господня Божья утрушка / Я ставила самовары золоченые /(…)/ И поила я гостей да приходящи-их. / Но сегоднешним Господним долгим утрушком / На весельи мои желанные родители, / Избывают меня белой лебедушки [РСЗ: 127]; От сево год да сево годы, / Да сево год, да сево годы, / Я во семье стала лишняя, / Во семье-то немилая, / Во детоньках да постылая / Севогоднешню ноценьку [PC 1985: 54].

Подобно тому как невеста прощается со «своим» местом, она прощается и со «своим» временем: «Прошёл жо мой дивей век, / Прокатиласе красота» [PC 1985: 68]. Все, что она делает в дни свадьбы, делается «не в первый, но в последний раз» в ее девичьей жизни:

От роду ту не в первой раз, уж / Девушкой-то в последний раз! [Еф.: 233]; Вы попойте, подруженьки, да /(…) / При последном-то времечке да / На веку-то не в первой раз, да / Девушкой во последной раз! [там же: 270]; И хоть не первое в дивичестве – последнее, / И мне со красныма сходить да все девицама! [Б.: 377]; И вы не первое возили, а последнее, / И во душах меня во красныих во девушках! [там же: 342]; И ты сама садись тут, белая лебёдушка, / И во почестной ты садись да во большой угол / И нонько гостьицей у нас да все любимоей; / И хоть не первое, голубушко, – последнее! [там же: 392]; И ты не первой раз лебедушку вздымаешь, / А теперь последний раз лебедушку приласкаешь, / И скоро придет-то нежданное ведь времечко, / Что я уеду на остудушку чужу сторону [РСЗ: 68]; Верно не перво теперь будишь, а в последнее [РСЗ: 125]; Не первый раз чесала нунь – последний [там же: 139]; (брату перед расплетанием косы) Ой, я не первой раз с тобою, а последний раз [там же: 220]; Да от роду-то не в первый раз, / Да девушкой-то последний раз; На веку-то не в первый раз, / В дивий век-то в последний раз [PC 1985: 66, то же 75]; Ты помой-ко меня, сестриця, / Девушкой-то не в первый раз, / В дивий век-то в последний раз [там же: 106] и т. п.